Диалог происходит во время сеанса остеопатии #заговорболезни
Джон: — Смотри, вот это напряжение – оно сейчас основное, основная точка сборки, которая сейчас, тебя выкручивает в позицию, которая не является тобой, не является твоим путём жизненным. Это если параллель сознания на тело проводить. Для сознания нужен совершенно другой сеанс. Чтобы определить это всё в сознании, там нужно совершенно другой разворот событий, другой сеанс. Где-то у тебя привычка в сознании, что возник такой вот тупняк в этой области на теле.
Джокер: — И что нужно делать?
Джон: — Пока мы работаем с телом. Но, если хочешь, как-нибудь выйдем на погружение, может быть – чтобы сделать какую-то регрессию в твоей жизни.
Джокер: — Легко.
Джон: — Хорошо, как-нибудь сделаем. Когда я и ты будем готовы – сделаем.
Джокер: — Тогда я буду ждать отмашки. А что представляет из себя процесс погружения?
Джон: — Я буду с тобой разговаривать и погружать тебя. Ты будешь погружаться в некий транс, я сам буду в трансе, и будут всплывать какие-то моменты, совершенно неожиданные, о которых ты даже не представляешь, что они в тебе есть. Как-то так это происходит обычно… То есть, вскрываются какие-то каналы связи, которые были в своё время вредоносными и из-за которых, собственно, ты пропустил нерешённые проблемы. В общем, как-то так. Какие-то связки, которые тебя возвращают к тому, чтобы эти разорванные моменты соединить в одно целое. Ты с родителями общаешься сейчас?
Джокер: — Ну, как с родителями? С мамой.
Джон: — А с отцом что?
Джокер: — Отец умер, ещё когда мне 17 было. Ему было 50 с чем-то.
Джон: — От чего он умер?
Джокер: — Всё банально – кровоизлияние.
Джон: — А курил он, да?
Джокер: — Курил… А с мамой вообще последнее время как-то началось хуже всё.
Джон: — Понятно. Я чувствую, что у тебя сейчас с матерью нет нормального контакта. То есть или ей плохо, а ты не понимаешь то, что ей надо, или она в тебя «не втыкает». В общем, надо разбираться, конечно. А с отцом у тебя были хорошие отношения?
Джокер: — Ну да, в целом.
Джон: — Лучше, чем с матерью?
Джокер: — Нет.
Джон: — С матерью лучше?
Джокер: — В принципе, с каждым были хорошие, но с матерью сложно, она «начальник» и сильно хотела мной руководить. Я когда вырос, ей в один момент выговорил. Сказал: «Делать, как делала ты, я не буду». Она очень обиделась.
Джон: — Ну, вот много идёт в тебе со стороны матери.
Джокер: — Я попытался это всё разорвать, но получилось через одно место. Да и вообще, если взять исторически, то род там «будь здоров, не кашляй». Все эти взаимосвязи, они очень все непростые.
Джон: — У тебя всё и идёт с рода.
Джокер: — Ну вот, и как это всё разрулить, я пока в процессе.
Джон: — Я вот и вижу, что проблема оттуда идёт и нахлобучивает тебя по спине, родовая история.
Джокер: — В Ростовской области семь поколений назад наша родственница была официально признанной верховной ведьмой. Причём история её жёсткая, потому что она очень долго умереть не могла, ей «крышу» снимали. При том, что она не была плохой. А три поколения назад, бабушкина мама сбежала, потому что её сестра тоже была ведьмой, ну там со всей России к ней ехали. Чего сестра сбежала – толком никто не говорит. Просто сбежала, родственники помогли осесть в Киеве, женили её здесь удачно, типа. Но где-то уже в зрелом возрасте у неё случилась клиническая смерть, которую она не просто пережила, она всё видела. Вот и получается, что третье и седьмое поколение. И очень долго люди, с которыми мы общались, они всегда моей сестре говорили, что она должна принять решение, и типа она не может отказываться. И малая очень долго этого делать не хотела, я её недавно только уговорил. Вот, а у меня понеслось, наверное, тоже не так давно. Я в какой-то момент тоже сказал: «Да ладно, согласен». Ну, и потом вот как-то… а куда оно идёт, я не знаю. Причём оно, в принципе, по женской линии всё шло, так что мама и сестра действительно должны играть такую очень не маленькую судьбу. Ну, и если малая там себя так определила и мама уже… Ну, как-то вырываться же из этого нужно. Не становиться же частью этого болота.
Джон: — 100%.
Джокер: — Поэтому, наверное, я начал какой-то свой путь. Вопрос в том, куда приведёт – я не знаю пока.
Джон: — Надо смотреть. По крайней мере, тут уже какие-то флажки обозначены для меня. Понятно, откуда растут ноги. Но куда растут – надо будет разбираться.
Джокер: — Ну, у меня есть в последнее время подвижка. Я вообще снов не помню, то есть я проваливался, а если видел, то такие жёсткие.
Джон: — Ну, ты шикарный сон видел перед всей этой ситуацией, что сейчас завертелась, с этим символом интересным.
Джокер: — С символом – да, с этого началось. Я сказал, что я согласен, внутренне, и где-то на вторую или третью ночь оно приснилось. А сейчас начали сны сниться – поменялись они, сами сны поменялись. По большому счёту, если просыпаюсь, то могу запомнить, о чём он был.
Джон: — Хорошо. Давай на спину.
/…
Джокер: — Маме я постоянно в последнее время говорю: «Отпусти малую и отпусти меня, потому что ты держишь.»
Джон: — А ты можешь сестру как-то привести?
Джокер: — Могу.
Джон: — Мне тут важно разобраться в ситуации, которая закручена вокруг твоего рода.
Джокер: — У мамы с позвоночником вообще там жесть.
Джон: — Уверен в этом. Уверен, что корни растут оттуда, всё идёт оттуда.
Джокер: —Дело в том, что ей три операции делали, две операции на позвоночнике…
Джон: — Я-то в этом уверен, я вижу, что твой позвоночник — это твоя мама.
Джокер: — Да.
Джон: — В общем, давай малую приводи, и потом уже с тобой будем разбираться. Потому что там закручен узел из какого-то полного говнища, скажем так. Ну, может, не говнища… сложная ситуация.
/…
Джокер: — Я начал бунтовать, потому что всё превратилось в болото. Разгавкался со всем семейством…
Джон: — Давай-ка сейчас нажму сюда. Болезненное ощущение?
Джокер: — Нет.
Джон: — Отлично. Всё. Так, сейчас расслабься уже, более или менее понятна ситуация, дальше будем разбираться.
Джокер: — Я уже давно чувствую, что всё должно поменяться. Но оно всё топчется на месте, топчется, топчется. Чтобы я не делал, я всё равно – как раньше. Пока просто на всё не плюнул и не перестал вообще что-то делать, и вот пошёл к тебе. Сейчас я просто стараюсь всю ситуацию воспринимать без активных движений.
Джон: — Ну, пока так.
Джокер: — Самое главное, что ещё есть моменты, когда я точно знаю, что оно всё будет по-другому. Просто у меня картинки иногда, вот. А точку, в которой начнётся этот переход, я пока сам внутренне даже пока… Ну, то есть я понимаю, что он уже начался где-то, да. Как правильно сказать?
Джон: — Я услышал тебя.
Джокер: — Когда активная фаза начнётся…
Джон: — Я услышал тебя. У тебя активная фаза начнётся, когда у тебя вот эта точка неправильной сборки самоликвидируется. Тогда начнётся активная фаза. Пока ты нарвёшься только на тупняк и на неприятности. Давай подождём ещё.
Джокер: — Так я как Будда – сижу, улыбаюсь краешками губ и наблюдаю.
Джон: — Пока наблюдай, потому что время сейчас начинает течь для тебя в нужном направлении.
/…
Джон: — Тут вообще такой интересный клубок у вас кармический, что интерес рулит драйвом.
Джокер: — Ну да. Я думаю, когда нужно отползать, чтобы не рвануло. Шучу. Мог бы отползти – отполз бы. Но не могу – я же в эпицентре. У меня в жизни уже в своё время было какое-то такое предупреждение, болезнь. Я недавно размышлял, что ничто просто так с организмом не происходит.
Джон: — 100%.
Джокер: — Тогда это был первый звоночек. И не попади я сейчас в эти все обстоятельства, вообще не понятно, чем бы оно было. Поэтому я сейчас как никто заинтересован в том, чтобы не повторять старых ошибок.
Джон: — Отлично. Вся проблема сейчас идёт у тебя по левой стороне – это отношения с женским полом, это отношения с матерью, в первую очередь, с сестрой наверняка тоже. И вообще, вся закрутка напряжения идёт по левой стороне.
Джокер: — У меня эта сторона – я не ней и лежать не мог, и болела, и кстати, так болела, что и сердце там цепляло.
Джон: — Это не сердце, это невралгия. Всё по левой стороне – по женской. Видно по спине, по хребту – отношения с матерью, вообще с женским родом, по роду идёт, оттуда всё идёт. Мать – это просто звено в цепи. Короче, надо разбираться с тобой, сидеть и разбираться глубоко.
Джокер: — Это поправимо?
Джон: — Поправимо. Пока человек жив – всё поправимо))) Давай-ка садись на стульчик. Отлично. Оксана, посмотри какая спина у человека – выравнивается с каждой секундой. Разговор помогает, кстати говоря, начинаем погружаться в корень проблемы. Отлично, всё. Давай на спину.
Джокер: — Ты как в воду глядел, когда сказал, что надо месяцев восемь, чтобы быть здоровым. Нет, ну самое главное – тот момент. Тот вечер был жёстким, конечно, когда я просто в воронку какую-то летел. Причём, если я первое время её осознавал, то потом я уже тупо…
Джон: — Отлично всё. Ситуация разрулится. На живот поворачивайся. Ты не поверишь, но у тебя в итоге будет абсолютно нормальная спина.
Джокер: — Чего это я не поверю? Я с удовольствием поверю.
Джон: — Потому что у тебя предпосылки для этого все есть. Хорошо, пока хватит. Сдвинулись ещё. Приближаемся к двери, в которую потом можно будет войти.
Джокер: — Да? Здорово.