Оксана: — Как перестать доказывать себе свою значимость?
Джон: – А никак, никак ты не докажешь, себе ещё хуже сделаешь, чем другому.
Оксана: – Вопрос стоит на повестке дня. Именно потому на семинарах меня выносит, потому что никто со мной не разговаривает, никто на меня не обращает внимания. Знаешь, когда кто-то подходит, я уже знаю — это или деньги сдать, или валюту поменять. А когда я выхожу на балкон, где несколько человек разговаривают – все срочно замолкают.
Джон: – Ну.
Оксана: – Потом ты говоришь: «Вот, Р-а была такая клёвая, вот мы куда-то приходили, и там все актёры говорили: «Боже, какая женщина»». Обо мне никто никогда не говорит: «Боже, какая женщина». Обо мне говорят только тогда, когда я что-то не так сделала.
Джон: – Люди все пытаются занять чьё-то место, хотят свою значимость проявить.
Оксана: – Я не хочу говорить про других. Давай поговорим обо мне. Меня волнует не то, что люди говорят или не говорят, а то, что я не устаю об этом думать. Потому и говорю: как самой себе перестать доказывать значимость? Меня это беспокоит. В какой-то мере я уже могу с этим жить, осознаю, но меня всё равно это цепляет.
Джон: – Ну, вот смотри: я только пытаюсь вставить тебе пять копеек… Ты уже сказала, уже всё понятно. Я пытаюсь вставить пять копеек – ты не слушаешь, продолжаешь вот это говорить. Это и есть значимость, то есть, хочется быть большой. А зачем тебе быть большой? От этого никакого удовольствия нет. Профессор той же самой ерундой занимается. Ему хочется быть большим Профессором. Это его задевает. То же самое. А зачем быть большим? Быть маленьким в этом мире, делать своё чёткое дело… а маленький человек лучше сделает своё чёткое дело, чем большой. Большой человек – это же ширма, это же образ, он вообще бесполезный и с сильно плохой кармой. Потому что большой человек — большая карма, всех задевает — это корабль, который не может плыть нормально. Большой человек не слушает никого, он слушает только самого себя. А маленький человек, – он слушает всех, потому что ему его значимость неважна.
Большой хочет, чтобы его слушали все, но большого человека никто не слушает. Кто слушает Профессора? На семинарах все убегают уже от него, потому что он стал большим. Наоборот всё. И ты даже не слышишь, что я тебе говорю, потому что, когда ты хочешь стать большим, ты даже фильтруешь разговор в сторону большого. Ты передёргиваешь слова мои. Вообще я говорил про другое. Вот тебе пример большого человека, которым стал Профессор. А он же одно время просто начинал с маленького и пёрся, как маленький. А эго растёт гораздо быстрее, чем твои способности. Поэтому и вот эта проблема возникает. Способности растут, допустим, это прогрессия. Эго при этом растёт в геометрической. И в итоге Профессора мало кто любит. Хочешь стать значимым – тебя никто любить не будет никогда, ну ни один человек в жизни тебя не полюбит.
Оксана: – А ты не значимый?
Джон: – Мне вообще по барабану, мне плевать. Я могу уйти и забыть про всё, и остаться со своими картинами.
Оксана: – Но, тем не менее, ты всё равно значимый для людей.
Джон: – Потому что я не думаю за это. Мне, блин, со своими картинами интересней проводить время, чем с людьми. Я вынужденно с ними провожу время.
Оксана: – Может это всё потому, что внутреннего смысла у меня нет? Вот и тарахчу про внешнее. У тебя есть твои картины. А у меня есть что?
Джон: – Не будет картин – чем-то другим займусь.
Оксана: – Я про тебя всё понимаю. Давай поговорим про меня.
Джон: – Ну, потому что у тебя в голове перевёртыш стоит. Ты ищешь значимость. А зачем она тебе нужна? Что ты будешь со значимостью делать?
Оксана: – Возможно, я ищу не значимость, а интерес? Вот ты же говоришь, что хорошо делать своё маленькое дело хорошо. А какое у меня маленькое дело?
Джон: – Чего?
Оксана: – Какой у меня мой интерес?
Джон: – Ты со мной живёшь, что тебе? Нормальный интерес. Что ты начинаешь?
Оксана: – Хм, может быть, меня накрывает, так как я сейчас доделаю эту книжку, этот календарь, а дальше что?
Джон: – Так ведь так и должно быть. Внешний интерес – он нулевой. Ты говоришь, у тебя интереса нет. Так и у меня нет интереса тоже. Всё правильно. А какой интерес?
Оксана: – У тебя есть интерес. У тебя есть картины. Ты же всегда говоришь: «Если что, уйду в картины». А мне, если что, так и куда?
Джон: – Внутреннего интереса у тебя нет в жизни, что ли?
Оксана: – А какой внутренний интерес? Я всё время организовываю внешнее: твои семинары, печать книги, печать календарей…
Джон: – А это внешний интерес, да?
Оксана: – А какой? Это мой интерес?
Джон: – Нет, нет, конечно, внешний, да. Нет, это интересно Пете-Васе. Что у тебя творится в голове-то? Это если бы тебе было неинтересно, ты бы не организовывала.
Оксана: – Но это какая-то всё равно социальная составляющая, это на вне, это показать людям, показать что-то. А то, что мне не надо показывать, я хочу иметь то, что мне не надо показывать людям, то, что имею просто для себя.
Джон: – А что, тебе плохо со мной живётся? Значит, ты со мной не живёшь вообще. Если для себя, значит, тебя здесь нет, ты притворяешься. Ты притворяешься, что ты сегодня хочешь провести день со мной…
Оксана: – Но, кроме того, что со мной живёшь, ты пишешь картины.
Джон: – А что, ты не можешь писать картины? Это ерунда полная. Берёшь и пишешь. Что там, сложно, что ли? Берёшь и пишешь. Я могу не писать картины.
Оксана: – Вот ты говоришь: «Я сейчас погуляю, приду – и буду писать картину». А я прихожу и чищу унитаз.
Джон: – Чистить унитаз – это большая работа, тебе хочется, чтобы было всё чисто.
Оксана: – Твои картины останутся потом, а унитаз не останется.
Джон: – Что не останется? Будем жить с грязным унитазом?
Оксана: – Это должна уборщица делать, а не я.
Джон: – Где эта уборщица?
Оксана: – Вот именно.
Джон: – Давай наймём уборщицу. Будешь писать, если хочется писать картины…
Оксана: – Я не хочу писать картины. Если бы я хотела писать картины, я бы писала. Я спрашиваю: где моё, где моё?
Джон: – Ты блюдёшь чистоту в доме. Это плохо, что ли?
Оксана: – Это каждый может.
Джон: – Да никто не делает этого в жизни.
Оксана: – Да любую уборщицу найми, она будет тебе убирать.
Джон: – Хорошо. Где мы её возьмём?
Оксана: – Джон, ну вопрос же не в уборке.
Джон: – Будем платить за такси с Троещины, где наймём.
Оксана: – Джон…
Джон: – Ну.
Оксана: – Вопрос не в уборщице, а в том, что я не хочу, чтобы это было моим основным занятием дома. Мне нечего делать, поэтому я убираю унитазы.
Джон: – Хорошо, Оксана, я тебе могу сказать одну вещь. Вот у меня друг Феликс, он женился, и они нанимали жену соседа Боба убирать квартиру. А я Боба хорошо знал. И знаешь, что Боба жена один раз сказала Феликсу? – Феликс, – говорит. – Feliks, – по-английски говорит, я по-русски переведу. – Если бы только один раз Боб нанял кого-то убирать в нашем доме, я бы повесилась. Это мой дом, это моя красота, я слежу за ней.
Оксана: – Ай, Джон, ты перекручиваешь.
Джон: – Всё, тогда всё, разговор закончен. Я тебе сказал всё, что я по этому поводу думаю. Давай вызовем с Троещины самую лучшую уборщицу, чтобы она нам туалет выбелила. Я тоже, между прочим, дома пылесошу и редкий день не вымываю здесь полы. И что в этом плохого? Никто этого не видит. И что, я, значит, малозначимый человек, если я слежу за чистотой дома?
Оксана: – Я говорю вообще о другом.
Джон: – Что, человек если следит за чистотой в доме, это что?
Оксана: – Подожди, Джон, послушай меня.
Джон: – Я не хочу тебя слушать, потому что ты говоришь, что следить за чистотой в доме – это плохо.
Оксана: – Я не говорю, что… Короче, ладно, всё.
Джон: – Для тебя то, что ты следишь за чистотой в доме, это плохо? Это самое важное, что есть в жизни. Я на тебя любуюсь, когда ты всё убираешь, всё делаешь. Тебе что, западло быть нормальной женщиной?
Оксана: – Я вообще говорю о другом. Это ты мне орёшь…
Джон: – О чём ты говоришь? Ты сказала только, что тебе западло это делать.
Оксана: – Ясно.
Джон: – Мне клёво, потому что я тоже убираю в доме. И что теперь мне, повеситься за это? Это же любой может делать.
Оксана: – Хватит себя выпячивать.
Джон: – Хорошо, Оксана, а ты знаешь, что женщин-художниц в этом мире не было?
Оксана: – Боже мой, я тебе не говорю про художество. Ну, Джон…
Джон: – Что? Хорошо. Чем ты хочешь заняться, кроме художества? Поддерживать красоту в доме – это ерунда полная, по-твоему, да?
Оксана: – Нет, не ерунда. Но ты это делаешь – и ещё пишешь картины. Мне мало только уборки.
Джон: – Делай что-то ещё.
Оксана: – Что?
Джон: – Я не могу не писать картины.
Оксана: – А я не могу ничего. Только унитазы мыть.
Джон: – Поддерживать чистоту в доме – это же отличное женское качество.
Оксана: – И что? Я хочу большего.
Джон: – Чего?
Оксана: – Не знаю, чего.
Джон: – Много женщин-художниц, но походи по музеям мира. Нет женщин, пишущих величайшие картины, нет женщин, делающих великие открытия, в истории человечества их не было.
Оксана: – Хорошо, я всё равно хочу что-то делать.
Джон: – Короче, так, Оксана, ты занята 24 часа в сутки. Когда тебе удаётся ничего не делать, ты просто лежишь и радуешься, что тебе нечего делать. О чём… какие у тебя проблемы? Какие у тебя проблемы? Ты и так занята, блин, сверх меры, у тебя постоянный стресс, потому что нет времени отдохнуть. Ты ещё хочешь, помимо этого, себя ещё чем-то нагрузить?
Оксана: – Нет, не хочу. Хочу, хочу…
Джон: – Пиши стихи.
Оксана: – Замкнутый круг. Ладно, сдаюсь, буду маленькой, буду мыть унитаз.
Джон: – Назови хоть одно научное открытие, которое сделали женщины. Ты хочешь заниматься наукой? Это мужской ум на это способен. У женщин другое.
Оксана: – Что другое? Мыть унитаз?
Джон: – Ты у мужчины спрашиваешь, что у женщин? Откуда я знаю. Женщины занимаются другими делами.
Оксана: – Какими?
Джон: – Я об этом вообще никогда в жизни не думал.
Оксана: – А подумай.
Джон: – Чем занимаются женщины? Мне ещё кроме этого не хватало нагрузки на мозг. Тебе нечем заняться в жизни? У тебя столько много свободного времени? Или что? Ты ещё хочешь сверх этого нагрузить себя? У тебя оказался один свободный день, и ты себе и мне уже весь мозг выела. Какие проблемы? Вообще не понимаю.
Оксана: – Ты не понимаешь? Потому что мытьё унитазов и не удовлетворяет. Я просто хочу родить какой-то плод. Так как организация не приносит вот этого тактильного ощущения, ощущения веса. Так как по итогу я организовала выпуск календаря, но я его не делала. Я организовала печать книги – но я её не написала. Я организовываю твои семинары и сеансы, но я их не веду и не лечу. Я всё время что-то делаю, а моего плода нет. Никто мне не скажет спасибо, так как не за что. Нет этого предмета. Последствия моих действий распадаются как облако. Может, это и хорошо. Я как эти индийские женщины, которые насыпают мелом на асфальте мандалу. Через время ничего нет.
Джон: – Оксана, если бы не ты, этого бы ничего не было.