Мастер: — Если прокурор будет адвокатом, или наоборот – это пипец. Когда у человека природа прокурора, другого он не понимает языка.
Наташа: — А проявление именно природы, а не чего-то другого, есть какой-то критерий? Плод? Вот человек проявляет свою природу: он счастлив? Плод, он же не может быть несчастен?
Мастер: — Он может быть несчастен, но он будет удовлетворен.
Наташа: — Хорошо, удовлетворен. Будет удовлетворен, если это природа? Я, когда херачу в пространстве, ты знаешь, я глубоко удовлетворена.
Мастер: — Это твоя природа.
Наташа: — Потом все это отпадает, это кажется снами несуществующими, я продолжаю движение дальше.
Мастер: — У Андрея природа адвоката, пытается найти точку не осуждения, а оправдания. Две позиции, которые диаметрально противоположные.
Наташа: — Ты удовлетворен Андрей, если это природа?
Андрей: — Ситуацией не удовлетворён. Или что ты имеешь в виду?
Наташа: – Плодами проявления своей природы удовлетворён?
Мастер: – Нет, нет. Он может быть не удовлетворен ситуацией, но удовлетворен своими действиями, причем здесь ситуация? Ситуация здесь вообще левая. Я никогда не удовлетворен ситуацией. Мне не нравится сегодня дождь, мне не нравится завтра солнце. Я всегда буду недоволен. Но ты не можешь на это никак влиять.
Наташа: – Когда поступаешь по природе, это не значит привязываться к плодам внешним, ты внутри в моменте удовлетворен, правильно? Если это проявление природы.
Мастер: – Конечно, при этом плоды могут быть вообще гнилые.
Наташа: – Я так чувствую по себе: удовлетворение – оно сразу, оно изнутри, если это природа, это сразу ощущается, а все остальное складывается потом. И в этом нет никакой логики.
Мастер: – Твоя природа может толкать тебя на катастрофу, как Кауравов в игре в кости. Они зародили семя своей гибели там. Но они были удовлетворены тем не менее, это их природа.
Наташа: – Но против нее все равно нельзя пойти.
Мастер: – Можно, но будешь чувствовать себя плохо. Вот у меня природа гонщика. Когда я сажусь за руль, мне надо стартануть и рвануть с места. Это моя природа. Понятно, что будут проблемы, но, если я буду ехать медленно, я не буду удовлетворен. Это я к примеру говорю. Или, наоборот, я такой медленный. И если меня заставить ехать быстро, я буду сильно не удовлетворен. Хотя плоды будут, приеду быстрее, успею на поезд, допустим. Но ценой чего я успею на поезд? Я же тихоня, а мне придется ехать быстро, и я буду от этого сильно страдать. Зачем мне этот поезд сдался?
Наташа: – А у меня какая природа?
Мастер: – Ты не можешь однозначно ставить свою природу в узком спектре. Я тебе скажу это, ты будешь думать это. То, что тебя удовлетворяет – это и есть твоя природа.
Наташа: – Ну ты же сказал Андрею – адвокат.
Мастер: – Я к примеру сказал. В данном случае у вас позиции, – у тебя прокурор, у него адвокат. Но они могут и поменяться местами. Знаешь, природа – она такая вещь переменчивая: сегодня солнце, а завтра уже луна светит. Все может поменяться через секунду. Я тебе скажу, мозг еще будет там, а природа будет уже другая.
Вот смотри, природа змеи – ползать, заставь змею летать, и она будет себя чувствовать сильно несчастной, или птицу заставить ползать, она тоже будет несчастной. А на своем месте каждый вполне счастлив. Змея прекрасно чувствует себя на земле. Плоды какие? Есть форма существования, которая их удовлетворяет. Конечно, птица прилетит быстрее к цели, чем змея доползет, но змее эта цель и не нужна нахер. Раскрутили, бросили, змея полетела, она себя будет чувствовать не уютно. Но с другой стороны, если так много раз змею бросать, поколение за поколением, они приспособятся, у них начнут вырастать крылья, и они научатся как-то летать. Так наверно птеродактили и появились. Были пресмыкающиеся одни ящеры, в конце концов судьба их заставила взять и полететь. Но это процесс эволюции, он долгий.
Андрей: – А такой вопрос: если не насильно будут змею забрасывать, а если она, зная свою земную природу, будет осознанно пытаться летать, чтобы расширить свои границы? Это будет ломка змеи? Или, может быть, такой путь расширения ее сфер, уменьшение ограничений?
Мастер: – Нет, природа имеется в виду здесь как составляющий ее элемент магнетизма, элементов стихий, и ты так просто не перескочишь туда. Это будет очень сложно.
Андрей: – Понятно, пересадка крыльев.
Мастер: – Каким-то путем эволюция привела к тому, что какие-то из ящеров стали птицами, а другие потеряли ноги и стали змеями. Это приспособление зависит от условий существования. Из одного и того же допустим ящера появились и крылатые птеродактили, и змеи, которые не имеют оснований летать.
Наташа: – Ну появились же все-таки птеродактили с крыльями из змей.
Мастер: – Конечно, если тебя каждый день подкидывать, то через какое-то количество миллионов лет у тебя появятся крылья.
Наташа: – Это процесс эволюции животных, мы же обладаем каким-то сознанием, божественное в нас тоже присутствует.
Мастер: – Для того чтобы измениться, ты должна находиться в очень стесненных обстоятельствах, чтобы начать менять свою природу. Если твоя природа тебе только вредит, тебе придется ее менять, чтобы она была более адекватной для внешних изменений.
Наташа: – А разве не так происходит трансформация с человеком?
Мастер: – Только так: ты не можешь просто подумать и начать менять свою природу. Просто попадаешь в те обстоятельства, которые начинают тебя менять. Вот ты приехала в Турцию, ты стала другой. Если я приеду в Турцию, я тоже поменяюсь, потому что я попадаю в те обстоятельства, которых не было никогда. Или если я достаточно сильный, то начну менять те обстоятельства в Турции, которые есть, под себя. Но все равно будет идти ассимиляция.
Наташа: – Ну, это движение.
Мастер: – Движение, это безусловно.
Наташа: – Потому что если змейка такого рода что «да мне ничего не надо», и ползает всю жизнь, это застой. Разве в этом есть какое-то движение? Сама жизнь разве не заставляет двигаться? Либо оставаться в том, что есть и страдать.
Мастер: – Единственное, что может заставлять тебя меняться, это смена внешних обстоятельств. Сидя на жопе ровно, ты не сможешь измениться, но с другой стороны, сидя на жопе ровно, ты создаешь стагнацию. Когда сидишь, это стагнация, нет взаимодействия, т.е. у тебя процессы начинают останавливаться в организме, ты начинаешь умирать. Сам процесс умирания – это процесс движения. У тебя начинают перекручиваться мозги, ты умирать не хочешь, у тебя начинается взрыв в сознании, ты выскакиваешь из этой стагнации.
Наташа: – Это же клево.
Мастер: – Клево, если получается. А если не получается, то лапки кверху.
Наташа: – Потому и говорят, что меняться по-настоящему – это самая сложная в мире вещь.
Вот опять идёт такое, как палкой мешают. Я не убегаю, я не определяю, я доверяю тебе. Какой-то поток мне сейчас перемешивает мозги, я знаю, что они сейчас взорвутся, а потом я об этом забуду. А потом начнётся какой-то событийный ряд, где что-то произойдёт и у меня родится плод: «я съездила к Джону». Это необъяснимо всё, но это у меня так происходит. Значит, всё-таки, можно меняться, не так всё печально. Это не схема сейчас.
Мастер: – Я наоборот думаю, что сейчас совсем не печально. У нас есть свобода передвижения, мы можем посмотреть на красоту вокруг.
Оксана: – Мне кажется, что изменения очень, очень медленные, потому что эти юги, эти тысячи жизней. В какой-то момент мне показалось, что человек рождается, и есть какое-то базовое плюс-минус, куда он может двинуться. Он все равно дальше своего диапазона вряд ли двинется. Потому что он там наработал, там наработал, здесь пришел вот его диапазон. Я удивилась, когда читала Далай-Ламу, я всегда думала – айяй, святой человек. А он описывает себя, как обычного человека, у него есть сомнения, есть непонятки. В маленьком, бессознательном возрасте, когда его нашли по всем признакам перерождения, ему принесли много разных вещей, и он выбрал свои. Но он говорит: я этого не помню. С осознанного возраста у него те же проблемы, что и у всех людей: практики, труд и выбор.
Мастер: – Вот смотри, Оксан: я всегда хорошо рисовал, со старта.
Оксана: – Потому что ты уже это умеешь.
Мастер: – Я не мог не рисовать, я рисовал везде и всюду. Наработанная природа.
Оксана: – В том-то и дело, что у кого-то что-то получается изначально хорошо, а у кого-то другое хорошо. Оно откуда-то берется, это всё.
Мастер: – Я до сих пор не могу собрать конструктор. Если меня с ним оставить, я в итоге соберу, конечно. Это будет гигантская победа. А другой человек соберет его неглядя.