Диалоги с Мастером. Семинар. Затока-2014
Ю.Р.: – Мастер, а что такое гордыня?
Джон: – Я не знаю.)
Ю.Р.: – А что такое смирение тогда?
Джон: – А вот смирение – это очень хорошая вещь. Это не какое-то моральное, а просто качество, которое тебе дает набраться сил, энергии, так как ты не отвлекаешься на всякую ерунду, а придерживаешься своей орбиты, знаешь свое место. Знание же своего места наиболее мощно аккумулирует твои собственные ресурсы, твои собственные силы. Поэтому смирение – это одно из самых полезных для человека качеств, оно тебе дает возможность не рассеивать свои силы впустую.
Смирение – это основа, чтобы у тебя не было ничего тщетного. Допустим, то, что ты спрашивала вначале, это слово на «г», которого я не знаю, да, – это все от отсутствия смирения. А если есть смирение, то ты в своей струе, ты знаешь свою орбиту, ты знаешь, вокруг чего ты вертишься, и это создает такое упорядоченное движение космоса, красоту.
Ю.Р.: – Что-то вроде «делай, что должен – и будь, что будет»?
Джон: – Делай то, к чему у тебя лежит сердце, душа. Должен – это позволяет на тебя социальный блок какой-то повесить, к чему ты можешь не иметь никакого отношения.
Ю.Р.: – Это поговорка такая есть. Но я понимаю, я не имела в виду «должен» с точки зрения кому-то обязан.
Джон: – В этом смысле – конечно, да.
А.К.: – Как из состояния отсутствия смирения попасть в состояние смирения?
Джон: – Кому ты говоришь?
А.К.: – Вам.
Джон: – Как мне попасть из отсутствия смирения в смирение? То же самое – придерживаться своей орбиты, не расползаться никуда. Если я пошел в магазин за мукой, я иду в магазин за мукой, а не отвлекаюсь там, например, на пиво. Если я пошел в пивной ларек, я не иду за мукой, я иду в пивной ларек.
Ю.Р.: – А если твоя орбита расценивается кем-то из окружающих как помеха их орбите?
Джон: – Смотри, здесь же происходят довольно органичные процессы. У каждого человека есть своя энергетическая масса. Допустим, какая-то мощная система входит в другую систему. Там возникает естественное нарушение предыдущей орбиты, и масса более сильная – перетягивает. Это естественный процесс.
Ю.Р.: – А смирение позволяет дождаться итога?
Джон: – Это если все в смиренной ситуации находятся. Но бывают такие агрессивные вещи, когда какой-то объект начинает разрушать все окружающее. Это уже отсутствие смирения и тогда уже начинает реально мешать. Допустим, возникает естественное притяжение: вот провожу я у вас сейчас занятие, а тут пришел кто-то более грамотный, более сведущий, посмотрел на все это… и вы уже поняли, что надо идти к нему, и там у него заниматься. Это – естественный процесс, и я этому только рад. А вот если сейчас придет кто-то и будет ломать всю старую систему неестественным образом, тогда это уже отсутствие смирения, это уже агрессия.
О.Р.: – Как на фоне смирения человек должен к чему-то стремиться?
Джон: – Он должен стремиться наращивать свою внутреннюю массу, свою внутреннюю значимость в плане пользы, которую ты можешь приносить окружающим. А к чему еще можно стремиться?
Ю.Р.: – А с чем не нужно смиряться, чтобы свою массу и значимость наращивать?
Джон: – Смирение – когда человек находит свою орбиту. А когда кто-то слетает с катушек и начинает всем мешать, с этим не надо мириться. Или ты другой вопрос хотела спросить?
А.К.: – Про орбиту мне понятно: когда человек знает свое место, понимает, какой массой он обладает. Но ведь необходимо движение, чтобы наращивать свою массу? А если я смиряюсь с тем, что у меня такая масса, тогда получается, что у меня нет движения.
Джон: – Подожди, ты рассказываешь придуманную ситуацию. Расскажи реальную. Иначе, если ты так будешь делать, я тоже расскажу придуманную. Вот я вижу, что стул стоит на столе, а допустим, он стоит не на столе, а где-то привязан к люстре. Это придуманная ситуация, я не могу тебе ответить на вопрос, которого не существует. Я понимаю только толстые вещи, понимаешь? Я понимаю, как устроен двигатель внутреннего сгорания, я понимаю, как устроен фотоаппарат. Но я не понимаю вещей, которые не осмыслены, они нерабочие, несуществующие. Я понимаю, как изобрели пенициллин и для чего. А то. о чем ты спрашиваешь – непонятно.
О.Р.: – Если на меня кто-то давит, мне смириться и поддаваться давлению?
Джон: – Я тебе только что сказал: если кто-то съехал с катушек и думает, что он самый красивый, то почему мы это все должны терпеть?
Ю.Р.: – Даже если он красивый?:)
Джон: – Даже если он самый прекрасный.
О.Р.: – В жизни возникают периодически ситуации, когда давят. И непонятно, смириться или поддаться?
Ю.Р.: – Можно вполне смиренно сопротивляться, если это мешает твоей орбите. Делать то, что от тебя зависит в этой ситуации, не вовлекаясь в процесс, – чтобы не превратиться в агрессора самому. Я так себе это представляю.
Джон: – Ты правильно представляешь. Если тебя насильно пытаются пристегнуть к чему-то – это уже катастрофа. Ты должна этому сопротивляться. А если тебя естественно влечет, потому что масса притягивает сильной гравитацией – это другой процесс. Смирение – это полезно, это то, что приносит тебе пользу, ты набираешь энергию от этого смирения.
О.Р.: – Видимо, мне непонятно, что это такое.
Джон: – Что? Смирение тебе непонятно? Ты просто наслаждаешься своим бытием, тебе красиво, классно? Это смирение: у тебя нет вопросов, а есть только какие-то замечательные дела, которые нравится делать.
С. А.: – То есть, если не классно, то это не смирение?
Джон: – Нет, извини меня, это удавка. Это называется «удавка».
Ю. Р.: – Если говорить на языке наших братьев-христиан, то это будет уныние?
Джон: – Да, это уныние. Уныние – один из семи смертных грехов, так считается. То есть, в принципе, тебя можно уже на костер.
Ю.Р. – Это если признаться. Но если делать вид, что все хорошо, то можно, в принципе, миновать.
Джон: – Вопрос хороший, на самом деле. Думаю, что большинство из нас с этим в той или иной степени сталкиваются. Я не хочу, чтобы вы извратили то, что было сказано. Когда я говорю о том, что давлению, которое оказывают на тебя, ни в коем случае не нужно подчиняться, – то это я в хорошем смысле говорю. Показатель смирения – это не то, что на тебя нагрузили 15 чемоданов, а ты смиренно их несёшь. Ты хочешь освободиться от этих чемоданов: и те, кто нагрузил, искренне радуются, что человек не смиряется; радуются, когда он вольный, когда он свободолюбивый, когда он делает, к чему лежит его сердце, душа.