Джон: – То, что ты сейчас делаешь, это все равно полумеры: ты вся разобранная. У тебя нога отстегивается, шея не на месте, рука не в порядке, то правая, то левая, и это не травма. То, что ты делаешь, эти твои диеты, – это все полумеры. Чтобы начать раскручивать эту ситуацию, тебе надо хотя бы понять, в чем причина, надо этим заниматься. В общем, тебе по-любому надо ехать на десятидневный выездной семинар. Ты не думай, что как-то можешь этого избежать. У тебя нет вариантов.
– Понятно.
Джон: – Есть деньги, нет денег – неважно: надо ехать. Это тот ключевой момент, который надо пройти обязательно. Потом уже можно решать дальше, что делать. Потому что в рамках этого короткого семинара тебе не разобраться ни в чем. А то, что у нас там происходит – это глубокие медитации, очень многое начинает проясняться не на уровне объяснений и слов, а на том уровне, что происходит взрыв сознания, происходит ясность ситуации, что происходит и зачем. Потому что все мы страдаем от того, что часто надумываем ситуацию и начинаем с этим ходить вокруг да около. То, чем мы занимаемся – ясность ради ясности: происходит понимание не по кусочкам, а понимание целого.
– Не знаю даже. Я хочу, но как это все мужу объяснить?
Джон: – Проще так сделать: ты едешь в Затоку с малым, а на Ладогу уже всей семьей. Скорее всего, это оптимальное решение ситуации. Потому что в Затоке у тебя начнет что-то проясняться, и ты сможешь с мужем как-то, знаешь, говорить из более правильного места. Потому что ты пока не понимаешь ситуацию.
– Сейчас я не знаю, как мужу это даже начать говорить. У меня вся семья обо мне в таком сильном напряжении, боятся, что опять будет разрыв сознания, опять меня унесет куда-то. И как ему сейчас сказать, что я поеду на семинар?
Джон: – Ну ты, знаешь, твердо можешь настоять на своем. Посмотри ему в глаза честно, тебе же не надо врать, тебе не надо юлить в этой ситуации. Я тебе говорю: у тебя выход один. Ты пойми, нам не нужны просто лишние люди, у нас людей дофигища. Семинары проходят уже много лет и из года в год переполнены людьми, все хорошо.
Оксана: – Я же тебе рассказывала, что Джон прекратил предыдущий семинар, потому что пришли левые люди.
Джон: – Да, я просто закрыл семинар, потому что мне не нужны люди, ненужные семинару, которые приходят не по делу. А если из тебя что-то может получиться, поверь, я за тебя буду бороться. А у тебя есть, у тебя есть огромный потенциал. Значит, ты человек очень важный. У тебя есть способности, их надо развивать.
А потом, семинар же у нас интересный. Там такой происходит кисель… в том смысле, что все начинает вариться, все ярко, знаешь, бушуют страсти. Были даже сильнейшие драки, – мужчины сражаются. Семинар длится в итоге десять дней по 24 часа в сутки.
Оксана: – За эти десять дней люди проживают десять жизней. А рассказать и пересказать это практически невозможно, надо побывать.
Джон: – Люди там полностью раскрываются. Снимаются эти формальные рамки приличия и ситуация каждый раз сильно обнаженная. Поэтому люди очень сильно начинают меняться, это сильная жизнь получается.
И все люди очень талантливые там. Вот Марина вроде недавно, Соседкина, всего года два-три, но какая она молодец. Также есть вообще мастодонты, которые уже больше десяти лет.
Оксана: – И это необязательно лечение. Через кунту мы находим себе пути для жизни.
Джон: – И мы все как одна семья. Нас, допустим, несколько десятков, шесть или семь десятков, и мы одна семья: мы все в полном взаимодействии находимся постоянно. Мы разъезжаемся, но все равно идет постоянная движуха.